Европейскому суду по правам человека (ЕСПЧ) к внутренним разногласиям не привыкать. Однако на прошедшей неделе судьи повели себя осмотрительно и единодушно вынесли вполне предсказуемое решение. Суд постановил: иметь закон, запрещающий инцест, полностью правомерно.

  Истцом выступил немец Патрик Штюбинг (Patrick Stübing). Еще в детском возрасте его забрали из дома и направили в приемную семью. Когда Штюбингу было 20 лет, он нашел свою биологическую мать и сестру, которой на тот момент было 16 лет. После смерти матери у Штюбинга с сестрой завязались сексуальные отношения, в результате которых пара произвела на свет четверых детей.

  Описанный случай не единственный в истории, когда биологические братья и сестры, встречаясь в более позднем возрасте, вступали в интимную связь и даже создавали семью. Одной из теорий, объясняющих это явление, является отсутствие эффекта десенсибилизации по Вестермарку, согласно которому лица разного пола, воспитывающиеся вместе в первые годы жизни, чаще всего в дальнейшем не испытывают сексуального влечения друг к другу.

  Германия, наряду с рядом других европейских стран, криминализировала инцест. К 2005 году Штюбинга уже несколько раз привлекали к уголовной ответственности. Апелляция, поданная Штюбингом, добралась до Конституционного суда Германии, который не согласился изменять закон с 500-летней историей, и оставил приговор в силе. Удивительно другое – заместитель председателя суда Винфрид Хассемер (Winfried Hassemer) категорически возражал против вынесения обвинительного решения.

  Страсбург его смелую инициативу не поддержал, и решение было принято полностью в пользу Германии. И возможно это было верной позицией, считает журналист и преподаватель права в Университете Лестера Пол Бехренс (Paul Behrens). Однако это точно не должно стать конечной точкой в дискуссии, добавляет он.

  На самом деле, не так уж и просто найти логические обоснования запрета инцеста, утверждает Бехренс в своей статье для Guardian. Конституционный суд Германии ссылается на то, что инцест наносит ущерб нормальному устройству семейной жизни, и, вероятно, он прав. Только в случае со Штюбингом никакой семьи не существовало, партнеры впервые встретились в качестве незнакомых друг другу людей, и отношения завязались по обоюдному согласию.

  Суд также отметил, что запрет инцеста коренится в "истории культуры", что, по мнению Бехренса, не совсем убедительно, и отдельные составы преступлений на протяжении человеческой истории то объявлялись преступными, то вновь декриминализировались. Иоганн Себастьян Бах женился на своей кузине, фельдмаршал Хельмут Карл Бернхард фон Мольтке – на сводной племяннице. В других культурах отношение к родственным бракам было еще более свободным. Известно, что Клеопатра была замужем за двумя своими братьями, ее родители, вероятнее всего, также были братом и сестрой.

  Затем существует опасность наследования ребенком тяжелых генетических дефектов. Если такая вероятность теоретически существует в любом браке, должны ли все потенциальные родители проходить обязательный генетический скрининг, задается вопросом Бехренс. Совсем недавно евгеника широко приветствовалась нацистами, которые призывали внимательнее "присматриваться" к родословным потенциальных родителей, напоминает автор.   И, наконец, вопрос морали. Это звучит старомодно, пишет Бехренс, однако большинство современных уголовных законов трудно интерпретировать правильно, не зная какие моральные нормы стоят за ними. Если человек отрубит часть своего тела, польет ее соусом и подаст гостям, большинство немцев найдет это глубоко аморальным. Если же один человек избивает другого, но делает это по правилам Куинсбери, то люди покупают билеты на это мероприятие. И это не вопрос согласия жертвы, которое может существовать. Речь идет о ценности, которой общество придает такое значение, что ее нарушение карается тюремным сроком.

  Так если настолько сложно "возбудить дело против инцеста", значит ли, что ЕСПЧ вынес неверное решение, задается вопросом Бехренс, и приходит к выводу, что это не совсем так. Перед судом не стояло вопроса хорошо или плохо иметь закон, запрещающий инцест. ЕСПЧ должен был решить только лишь законно ли иметь такой запрет на правовом уровне.

  Страсбургский суд не усмотрел в материалах дела вмешательства со стороны государства в дарованное Европейской конвенций "О защите прав человека и основных свобод" Штюбингу право на неприкосновенность частной жизни. Очевидно, что права эти идут с определенными ограничениями. Так, в случае с личной жизнью государству предоставлено право вмешиваться в чьи-либо законные права, если это необходимо для защиты нравственности, объясняет Бехренс. И государство имеет широкие полномочия определять что морально, а что аморально, добавляет он.

  Мораль – это такая странная вещь, что было бы неправильно пытаться законодательно закрепить единый свод "моральных" правил для всей Европы, особенно в отношении инцеста, понимание которого разнится от страны к стране. Тем не менее, должны быть пределы. Что если завтра государство запретит межнациональные браки, такой вопрос ставит автор статьи.

  Страсбург прекрасно понимает, что свобода отдельного государства не может быть безграничной, она "идет рука об руку с европейским контролем". Так почему же этот контроль не применяется тогда, когда человека отправляют в тюрьму за связь с собственной сестрой? Этот вопрос по прежнему вызывает озабоченность, считает Бехренс и резюмирует: страсбургские судьи сказали свое слово в дискуссии, которая пока даже не начиналась.

  По материалам ПРАВО.ru