В конце марта Коллегия Верховного суда по экономическим спорам (КЭС) опубликовала сразу три определения по делам о банкротстве, которые показались нам интересными. КЭС дала еще одно разъяснение об упрощенном порядке инициирования процедуры несостоятельности, исследовала экономическую суть соглашения о перенайме и особенности возвратного лизинга в преддверии банкротства.

  Упрощенный порядок: дело о банкротстве ООО «Юнигруп» – № А40-232057/15

  В этом деле КЭС ответила на вопрос о том, могут ли банки банкротить по упрощенной процедуре (без «просуживания» долга в общеисковом порядке) по всем долгам или только по кредитным. Ответ – только по кредитным. КЭС не позволила банку «Траст» в ускоренном порядке инициировать банкротство компании «Юнигрупп», требование к которой было не связано с банковскими операциями (возникло из договора об участии в расходах на реконструкцию недвижимости).

  Это дело стало логичным продолжением другого громкого спора – о банкротстве "Евразийской торговой компании", комментирует Артем Кукин, партнер "Инфралекс". Там КЭС распространила упрощенный порядок на любые организации, которые приобрели права требования у банков. См. "«Не банкам» разрешили инициировать банкротство в ускоренном режиме". Сама норма закона о банкротстве не уточняет, какой характер должен быть у требований банка. Однако, как обратила внимание КЭС в деле "Траст", их отличительная особенность в том, что они, как правило, подтверждаются стандартными средствами доказывания (а значит, процесс проверки их обоснованности не представляет большой сложности). Поэтому КЭС и в том, и в другом деле констатировала доминирование именно характера спорных отношений над субъектным критерием, указывает Роман Зайцев, партнер Dentons. То есть теперь судам необходимо проверять, является ли требование следствием реализации специальной правоспособности кредитной организации или тесно связанным с ним. Роману Зайцеву такое ограничение преференций банков кажется оправданным.

  «Наделение кредитных учреждений правом инициирования банкротства в упрощенном порядке со ссылкой на неисполнение любых обязательств потенциально могло бы иметь ряд негативных последствий и приводить к нарушению прав иных кредиторов», – считает он.

  Уступка договора аренды: дело о банкротстве госпредприятия «Машинно-технологическая станция «Биробиджанская» – № А16-1418/2014

  Государственное предприятие Еврейской автономной области «Машинно-технологическая станция «Биробиджанская» арендовало у местного Комитета по управлению госимуществом земельные участки (до 2060 года), а в 2014 году безвозмездно передало свои права и обязанности по договору аренды другому лицу. Вскоре предприятие обанкротилось, и его конкурсный управляющий оспорил договор о передаче как подозрительную сделку. Она была заключена в пределах одного года до банкротства и при неравноценном встречном исполнении, констатировала первая инстанция и удовлетворила заявление ликвидатора. Апелляция и суд округа, наоборот, в требованиях ему отказали: ведь предприятие освободилось и от бремени арендной платы, а значит, прекратилось «наращивание кредиторской задолженности».

  Вообще соглашение о перенайме является возмездной конструкцией, напомнила КЭС. Но в контексте банкротства следует проанализировать, позиция какой из сторон договора аренды обладает большей коммерческой ценностью, а затем уже определиться, необходимо ли взимать с нового арендатора дополнительную плату за передачу договора, указала КЭС. В случае с "Биробиджанской" факты говорили не в пользу безвозмездного перенайма. В этот же период проводились торги на право заключения договора аренды земельных участков, схожих со спорными: тот же район, та же категория земель – сельскохозяйственного назначения. Победители в итоге заплатили денежные средства за право на заключение сделки.

  «В связи с чем спорное соглашение подлежит признанию недействительным как неравноценное», – подытожила КЭС и оставила в силе решение первой инстанции. Сделки по перенайму (уступке договоров аренды) всегда вызывали дискуссии в части их возмездности, говорит Виталий Можаровский, партнер Goltsblat BLP. С одной стороны, они требуют встречного возмещения, но с другой – одновременно с передачей прав передаются и обязанности.

  «Мне импонирует, что ВС не ограничился формальным подходом, а исходил из экономической сути отношений и принял во внимание существование коммерческого спроса на аренду земель в данной местности», – комментирует Можаровский.

  Возвратный лизинг: дело о банкротстве ЗАО «Осташковский кожевенный завод» – № А66-4283/2014

   Конкурсный управляющий оспаривал контракт между «ВЭБ-Лизинг» и теперь уже разорившимся заводом, заключенный за два года до банкротства. По его условиям «ВЭБ-Лизинг» купил за 3,1 млрд руб. у завода имущество для последующей передачи его назад последнему в лизинг с правом выкупа. Таким образом, «ВЭБ-Лизинг» по сути кредитовал завод. Но, как жаловался в судах кредитор «Россельхозбанк», все это привело к пользованию денежными средствами «ВЭБ-Лизинг» по несправдливвой ставке – около 40% годовых. Три инстанции управляющему отказали. КЭС пришла к другим выводам. При определении такого признака подозрительной сделки, как причинение вреда от купли-продажи имущества, во внимание следовало принимать совокупный экономический эффект для должника от вступления в несколько объединенных общей целью юридических отношений, указала КЭС.

  "Иными словами, для признания условий конкретной сделки несправедливыми необходимо учитывать условия других взаимосвязанных сделок и обстоятельства их заключения", – поясняется в ее определении. Разумность и экономическая обоснованность условий сделки с «ВЭБ-Лизинг» не проверялась. Не дали суды оценки и тому факту, что стоимость спорного имущества – это более 20% активов должника. Более того, сейчас договоры лизинга расторгнуты, а спорное имущество продано другой компании. И как считают заявители жалобы в ВС, такое последовательное заключение сделок было направлено именно на вывод активов. За проверкой всех этих фактов спор отправился на новое рассмотрение.

  По материалам ПРАВО.ru