России придется думать, как вернуть заключенных в ряды избирателей - 9 Июля 2013 - Агентство правовой информации Республики Коми ПРАВоКОМи

Европейский суд по правам человека призвал Россию вернуть заключенным право голосовать на выборах. Как это сделать, не меняя Конституции, придумывать придется уже российским законодателям. В другом деле судья Дмитрий Дедов высказал очередное особое мнение, не разделив позицию коллег, которые отказались рассматривать вопрос о жилье орловца с тяжело больной дочерью.

Предыстория: Сергей Анчугов и Владимир Гладков во второй половине 1990-х годов были приговорены к лишению свободы. В соответствии с частью 3 ст. 32 Конституции им было запрещено участвовать в выборах. Конституционный суд отказался принять жалобы заявителей по этому поводу; суды против избирательных комиссий разных уровней был проиграны, а 4 июня 2008 года Верховный суд оставил все предшествовавшие решения в силе.

Позиция заявителей: Запрет на голосование для осужденных, по мнению Анчугова и Гладкова, противоречит ст. 3 Протокола №1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на свободные выборы). Россия, присоединяясь к Конвенции, не оговорила никаких исключений, а значит, в соответствии с частью 4 ст. 15 Конституции, должно применяться международное соглашение. Аргумент, будто осужденные неспособны сделать информированный выбор или могут подвергнуться давлению криминальных авторитетов, не выдерживает критики, считают авторы жалобы, потому что по закону осужденные должны иметь доступ к информации, а давлению можно подвергнуться и на свободе.

Позиция государства-ответчика: Конституция — высший закон на территории России, следует из позиции, представленной Россией, имеющий преимущество перед любыми международными соглашениями, принятый всенародно, и ее вторая глава не подлежит пересмотру представительным органом. ЕСПЧ не имеет права оценивать совместимость Конституции РФ и Конвенции. Вмешательство в права заключенных законно, пропорционально, отвечает интересам общества, а также соответствует российским традициям и представлениям о демократии. Кроме того, ограниченный доступ к информации делает возможным негативное влияние на выбор индивидуума со стороны преступных элементов. Наконец, поскольку в местах заключения содержится лишь незначительная часть населения России, ограничение их права избирать не препятствует свободному выражению воли народа.

Решение: Свобода интерпретаций Ст. 3 Протокола не безгранична, а право избирать — не привилегия в XXI веке; это ограничение — непропорционально, решили в ЕСПЧ. Заявители указали, что ограничение касается примерно 743 300 осужденных к лишению свободы, и с точки зрения Суда это — значительное число. Страсбургский суд подчеркнул, что все законодательство должно соответствовать Конвенции, независимо от способа принятия. Кроме того, правительство не представило доказательств, что вопрос об ограничении избирательных прав заключенных обсуждался при составлении Конституции.

Таким образом, имеет место продолжающееся нарушение права заявителей избирать, указанного в ст. 3 Протокола №1 к Конвенции. Суд принимает во внимание трудности, связанные с изменением Конституции РФ, и оставляет правительству самостоятельно найти способ устранить нарушение. Заявители требовали выплатить им 50 000 евро компенсации нематериального ущерба, однако в ЕСПЧ решили, что факт установления нарушения Конвенции сам по себе является достаточной компенсацией.

Предыстория: Ночью 7 мая 2000 года группа вооруженных лиц вошла в дом в чеченском селении Кен-Юрт, где действовал комендантский час, и которое было окружено блок-постами, и увела Беслана Байсултанова в местный ВОВД для проверки. Заявители — мать Тумиша Байсултанова и сестры Зара и Зулай, а также Зара Джамалдинова — более его не видели. Представители гражданских и военных властей отрицают наличие какой-либо информации о нем. Однако 8 мая в ВОВД приняли для него передачу, предварительно проверив его фамилию в своих списках, а 9 мая — отказались принять. 22 октября 2000 г. районная прокуратура впервые открыла расследование исчезновения, затем пять раз его приостанавливала и четыре раза возобновляла; с февраля 2008 г. расследование не ведется. Правительство отказалось предоставить в распоряжение ЕСПЧ большую часть материалов уголовного дела, без объяснения причин.

Позиция заявителей: Все национальные средства правовой защиты исчерпаны, жаловались Байсултановы, а расследование исчезновения велось неэффективно. Имеющиеся свидетельства позволяют уверенно говорить, что Беслан был похищен представителями государства, тем более что заявители впоследствии видели одного из похитителей в казармах батальона "Запад". Следствие также не сообщало родственникам о прогрессе в поисках.

Позиция государства-ответчика: Жалоба должна быть отвергнута, потому что средства правовой защиты на родине не были исчерпаны, полагают представители РФ. Расследование исчезновения Байсултанова еще не закончено, а заявители не воспользовались возможностью обжаловать ход следствия в соответствующих органах и в суде. Представленные заявителями свидетельства, по мнению стороны государства, неубедительны. Сведений об аресте Байсултанова не имеется и комендантского часа в селе Кен-Юрт не было, утверждали представители России, ссылаясь на материалы дела — те, которые не были предоставлены Суду. Следствие произвело ряд важных действий и было приостановлено лишь по причине невозможности установить подозреваемых.

Решение: Материалы в распоряжении ЕСПЧ позволяют прийти к выводу, что Беслан Байсултанов умер после задержания. Поскольку представители ответчика не обосновали причинение смерти, имело место нарушение ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на жизнь). Следствие велось с очевидными затяжками и упущениями, в частности, некоторые ключевые персоны были допрошены лишь много лет спустя, а другие так и не были идентифицированы; описание пропавшего не содержит его отличительных особенностей. Статус потерпевшей был предоставлен лишь четыре года спустя и только одному из заявителей. Неоднократные остановки расследования, в отсутствие важнейших следственных действий, не имеет оправдания. Расследование должно быть признано неэффективным, что составляет нарушение ст. 2 Конвенции в ее процедурном аспекте. Кроме того, Байсултанов содержался в неизвестном месте без ограничений, предусмотренных ст. 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность), что является чрезвычайно серьезным нарушением этого положения.

Для родственников похищенного его необъяснимое исчезновение и очевидно неэффективные поиски доставили немало душевных страданий, в нарушение ст. 3 Конвенции (запрет пыток и бесчеловечного обращения). Также Суд подчеркивает, что неэффективность расследования подрывает возможность иных, в том числе и гражданских, средств правовой защиты. Поэтому имело место нарушение ст. 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты), в контексте ст. 2 и 3 Конвенции. Заявители требовали 500 000 евро компенсации нематериального ущерба и 7437 евро на покрытие судебных расходов. Суд постановил выплатить им 60 000 евро компенсации по первой статье и еще 4000 евро на судебные расходы.

Заявитель, Сергей Балакин, живет и работает в Орле. У его дочери тяжелая форма диабета, а на этом основании он требовал себе новое муниципальное жилье в центре города, которое и было ему в конце концов обещано. Однако по факту предложено было лишь старое жилье на окраине. В декабре 2005 г. он подал жалобу в Советский районный суд г. Орла, но в феврале суд отказался рассматривать его жалобу, а в марте Орловский областной суд оставил решение в силе. В январе 2007 г. заявителю было предложено попросить грант вместо жилья, но Балакин отказался. Жилье не предоставлено до сих пор.

Орловец жаловался на отсутствие средств правовой защиты, однако ЕСПЧ признал эту жалобу неприемлемой, потому что предмет его не относится к Конвенции. Далее, заявитель утверждал, что российский суд незаконно отказался рассматривать его иск по существу, а правительство — что суд действовал в соответствии с действовавшим тогда законодательством. В Страсбурге решили, что жалоба заявителя не относится к предмету ведения части 1 ст. 6 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство), на которую ссылался заявитель.

Особое мнение: Судьи Линос-Александр Сицилианос (Греция) и Дмитрий Дедов (Россия) представили особое мнение по данному делу. Они считают, что дело заявителя должно было быть рассмотрено по существу, потому что часть 1 ст. 6 Конвенции не позволяет отвергнуть иск без исследования, на основании одних только сомнений в его содержательности. Именно в пограничных случаях особо важна защита права на судебное разбирательство, сформулированное в этой статье. Соответственно, прекращение рассмотрения иска заявителя российским судом составило нарушение части 1 ст. 6 Конвенции.