Россия может стать родоначальницей нового воплощения гринмейла. Пятнадцать лет назад Европа и США целевым повышением налогов сделали эту модель корпоративного рейдерства нерентабельной. Сегодня рост влияния блогосферы позволяет гринмейлу вернуться на мировые рынки в форме сетевого инструмента политического давления. Агентство правовой информации Республики Коми «ПРАВоКОМи» представляет для обсуждения посетителям сайта исследование Российского агентства правовой и судебной информации по данному вопросу.

   Классическая схема гринмейла обычно сводится к покупке инвестором на открытом рынке некрупного пакета акций преуспевающей корпорации, после чего новый миноритарий начинает публично критиковать менеджмент компании. Он может обращаться в суд с исками о нарушении своих прав либо сигнализировать в контролирующие органы о противозаконных действиях компании. Бороться с "правовым нигилизмом" в корпорации миноритарий будет до тех пор, пока топ-менеджмент не выкупит его акции по цене, намного превышающей номинальную стоимость.

   Если в период расцвета гринмейла (конец 80-х – начало 90-х) корпоративный шантаж считался однозначно неэтичным, то сегодня его Интернет-инкарнация многими расценивается как актуальный метод правового контроля за деятельностью крупных транснациональных и государственных корпораций.

   В публичной и экспертной среде звучат мнения, что распространение правового гринмейла позволит сформировать влиятельные институты гражданского общества. Другими словами, "общественный гринмейл" претендует на роль двигателя государственной модернизации снизу.

   Оправданность таких ожиданий позволяет оценить опыт двадцатилетней давности, когда "король гринмейла" Кеннет Дарт купил государственный долг Бразилии. В 1991 году 4% госдолга обошлись инвестору примерно в 375 млн долларов. Когда через год страну накрыл кризис и внешняя задолженность достигла 121 млрд долларов, Дарт единолично заблокировал правительственный план реструктуризации. Политические требования инвестора при этом ограничивались тайным предложением бразильцам выкупить у него бонды за 1,4 млрд. долларов.

   Успешно завершив кампанию по розыгрышу госдолга Бразилии, Дарт начал атаку на Аргентину. В 2001 году инвестор купил около 5% аргентинских государственных бондов на сумму 595,4 млн долларов. После того как в конце того же года страна объявила дефолт по гособлигациям, Дарту удалось выиграть у Аргентины 700 млн долларов в качестве компенсации ущерба. В сентябре 2005 года аргентинцы предоставили кредиторам план реструктуризации двадцатимиллиардной долларовой задолженности, Дарт до сих пор не дал своего согласия на этот план.

   Впрочем, нельзя сказать, что Дарт принципиально вредит любому правительству. Например, действиям эквадорских властей он не чинил никаких препятствий. После того как Дарт приобрел в 1999 году около четверти всего госдолга Эквадора, это государство дважды объявляло дефолт по некоторым видам гособлигаций. Впрочем, лояльность инвестора по отношению к лидерам этой латиноамериканской страны, скорее всего, объясняется не прозрачностью и эффективностью применяемых ими экономических решений, а лишь добровольной выплатой Эквадором процентов по тем видам облигаций, которые держит Дарт.

   Впрочем, в Европе никакого оголтелого идеализма от "правового гринмейла" никто и не ждет. Корыстные интересы конкретного инвестора в условиях свободного рынка не противоречат достижению общественного блага. Главное, чтобы при выборе из всех возможных объектов шантажа и методов давления гринмейлер руководствовался бы социально-политическими мотивами.  

   Стимуляторы vs Циники

   Прошлогодний успех сайта Wikileaks позволяет европейским интеллектуалам строить гипотезы о применении узкоспециализированными профессионалами полученного Джулианом Ассанжем опыта в экономической сфере. Поэтому нарождающийся класс "сетевых гринмейлеров" сегодня называют "Робин Гудами рынка". Используя корпоративный шантаж для личной наживы, они параллельно защищают права мелких акционеров, способствуют совершенствованию законов, механизмов ведения бизнеса, стимулируют очищение экономики.

   Примером таких "стимуляторов" рынка может служить Сол Стайнберг. В середине восьмидесятых его Reliance Insurance Company сделал попытку враждебного поглощения Disney, заставив менеджмент компании выкупить принадлежавшие Reliance 4,2 млн акций за 328 млн долларов. Эта встряска заставила прославленную компанию активизироваться на зарубежном рынке. После чего успех новопостроенного токийского Диснейленда вывел компанию из казавшегося безнадежным кризиса. Примерно в то же время тяжелейший системный кризис переживала корпорация Warner Communications. Однако необходимость выкупить 5,6 миллионов своих акций у гринмейлера Руперта Мэрдока на 33% дороже рыночной цены способствовала слиянию в 1990 году Warner Communications Inc. и Time Inc, что стало началом возвращения корпорацией своего места в ряду флагманов мирового рынка. Объединившись в 2001 году с Интернет-гигантом AOL Inc., корпорация Time Warner Inc. стала одним из крупнейших в мире конгломератов новостного и развлекательного профиля.

   Впрочем, гораздо чаще встречается "циничный"  гринмейл, лишающий атакованную компанию практически всех шансов на безболезненную реабилитацию. Так, например, начиная с девяностых годов, большой популярностью стали пользоваться попытки выбить отступные не у менеджеров компании, а у сторонних лиц. Например, у инвесторов, которые затевают программу реформирования купленной корпорации. Для этого миноритарный акционер всячески мешает деятельности компании: инициирует многочисленные проверки и судебные разбирательства, саботирует принятие важных решений, выступает с различными обвинениями в адрес крупных акционеров и менеджмента, создавая при этом неприятный информационный фон. Формальные требования такого акционера могут быть любыми, однако, как показывает мировая практика, цель его состоит лишь в том, чтобы нанести ущерб имиджу главного акционера и разрушить его программу действий. В этом случае перед инвесторами стоит выбор: либо безучастно наблюдать деградацию и развал компании, либо использовать противозаконные методы, либо же откупиться от гринмейлера.

   Грустный парадокс этой ситуации заключается в том, что довольно часто такие гринмейлеры для шантажа и развала компании используют придирки к мелким правонарушениям в документации компании. То есть, создавая иллюзию борьбы за формальную чистоту бизнеса, гринмейлеры вынуждают ее руководство для спасения компании пойти на серьезное нарушение закона. Отличить корпоративного шантажиста от реального борца за правовую чистоту исключительно сложно: едва ли ни единственными признаками могут служить выглядящие случайными, а на деле абсолютно выверенные, проговоры.

   Так что мнение, будто бы в результате корпоративных конфликтов выживают наиболее грамотные руководители и получают преимущества наиболее чистые компании, весьма спорно. Причем действия "правовых гринмейлеров" (среди которых пока гораздо более заметны признаки "циников", нежели "стимуляторов") бьют не только по доходам топ-менеджмента, но и миноритариев, чьи права они, по идее, должны защищать. После изнурительной победы контролирующей производство компании в балансе останется внушительная дыра, что поставит крест не только на дивидендах или на инвестпрограммах, но и на росте капитализации. В государственных масштабах это приводит к подрыву доверия к фондовому рынку. Активность "правовых гринмейлеров" на этом поприще может стать настоящей катастрофой для инвестиционного климата практически любого государства.  

   Законодательная прокрастинация

   Поэтому в США, после того как в  70-80-е годы убытки крупнейших корпораций от действий гринмейлеров составили миллиарды долларов, такая тактика поглощения в 1987 году была законодательно запрещена.

   В большинстве европейских стран (в том числе и в России) гринмейлерство остается бизнесом на грани законодательного фола: формально вымогатель никаких нормативных актов не нарушает, но при этом действия гринмейлеров всегда содержат требования, которые не могут быть достигнуты на законных основаниях. Поэтому применять против гринмейлеров специальные законы практически невозможно.

   Зато эффективными оказываются экономические рычаги – такие как в США, где доходы от продажи акций выше рыночной цены облагаются налогом в 80%, что делает подобную деятельность бессмысленной. Впрочем, даже наличие такой нормы в Налоговом кодексе вряд ли защитит компанию от "правового (или сетевого) гринмейла". Применение статьи о защите чести и достоинства или обвинение в шантаже гринмейлера также чаще всего оказывается нерентабельным: компании лишены возможности подать в суд на "правового гринмейлера", поскольку используемая им популистская риторика превращает шантажиста в общественного героя. В такой ситуации любой иск чреват подозрениями в политическом характере "репрессий" и существенным имиджевым ущербом для компании (вплоть до социального взрыва – особенно, если речь идет о государственной корпорации).

   Поэтому при нынешнем кредите доверия, выделенном обществом "сетевым гринмейлерам" они выглядят практически неуязвимыми для законодательства большинства стран. Вопрос в том, как они распорядятся этим кредитом: для стимулирования модернизации правовых норм, приближения их к запросам новой интерактивной реальности, или же для циничного шантажа, подрывающего развитие системообразующих корпораций.

   В прошлом году Ассанж публикацией документов американской дипломатии лишил себя возможности для безболезненного выхода из бизнеса. Только после этого европейские интеллектуалы перестали подозревать его в популизме и намерениях шантажировать политиков. По всей видимости, пока сами гринмейлеры схожими по решительности действиями не проявят свою гражданскую позицию, законодатели будут вынуждены заниматься прокрастинацией – т.е. обсуждать бесперспективные законы, обреченные на последующую отмену (например, по приравниванию блогов ко СМИ).

   Впрочем, действия нынешних "правовых гринмейлеров" скорее свидетельствуют об искусственности самого изобретения этого термина – пока они ничем принципиально не отличаются от своих предшественников.