Верховный суд России подробно прояснил людям в мантиях, как распознать полицейскую провокацию. У судей по определению должен быть глаз наметан на такие вещи, чтобы не посадить зря человека.

  Высшая судебная инстанция в официальном документе прописала определение провокации спецслужб, а также разъяснила, как отличить реальную преступную группировку от выдуманной правоохранителями для отчетности.

  Еще одна важная новость с полей "невидимого фронта": решено, что оперативникам не вправе без санкции суда выяснять в сотовой компании, кому принадлежит тот или иной номер телефона. Кроме того, им нельзя запрашивать маршрут передвижения того или иного абонента без санкции суда.

  Такие разъяснения содержит подготовленный Верховным судом России обзор судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков.

  По большому счету документ касается в целом тайной работы правоохранителей. Ведь методы оперативников подчас не отличаются, ловят ли они бандитов, коррупционеров или наркоторговцев. А правовые подходы везде одинаковы.

  Например, в жизни любого сыщика часто возникает момент, когда на руках есть номер сотового телефона, как-то засветившийся в деле. Надо выяснить, кому он принадлежит, чтобы разматывать ниточку дальше. Технически это сделать нетрудно: пришел в сотовую компанию, показал корочку, тебе все рассказали. Однако как смотрит на это закон?

  Некоторые люди в погонах считали, что разводить судебные церемонии здесь не стоит, мол, речь же не о прослушке, а сущем пустяке. Высшая судебная инстанция, изучив правовую сторону, сделала другой вывод: даже в таких, казалось бы, "мелочах" решение суда обязательно. Ведь "получение данных сведений связано с вторжением в личную жизнь и влечет ограничение конституционных прав граждан на тайну телефонных переговоров".

  Под этот порядок попадает и так называемый биллинг - информация о соединениях между абонентами. Также надо брать судебное разрешение и на получение сведений о местонахождении телефонного аппарата относительно базовой станции, то есть где ходил человек с телефоном в кармане.

  "Информацией, составляющей охраняемую Конституцией Российской Федерации и действующими на территории Российской Федерации законами тайну телефонных переговоров, считаются любые сведения, передаваемые, сохраняемые и устанавливаемые с помощью телефонной аппаратуры, включая данные о входящих и исходящих сигналах соединения телефонных аппаратов конкретных пользователей связи. Для доступа к указанным сведениям органам, осуществляющим оперативно-разыскную деятельность, необходимо получение судебного решения", - пояснил Верховный суд России.

  Весьма болезненный вопрос - провокации спецслужб. Верховный суд страны постарался найти грань между обычной оперативно-разыскной деятельностью, когда преступника пытаются вывести на чистую воду, и провокациями. Это когда под статью подводят фактически постороннего человека.

  В обзоре судебной практики приведен пример подобной провокации. Некий гражданин, как потом он объяснял на суде, хотел купить компьютер ребенку. Но продавец - электроника покупалась с рук - решительно заявил, что отдаст компьютер только за наркотики. А денег ему не надо.   Покупатель - делать нечего - купил у цыган героин и отнес продавцу. Но вместо компьютера человек получил срок. Продавец, как оказалось, работал на спецслужбы. А купля-продажа была чистейшей воды провокацией.

  Как выяснилось, никогда раньше покупатель не был замечен в сбыте наркотиков. Было похоже, что слова его не просто отговорки. "В приговоре не содержатся доказательства того, что Ф. совершил бы преступление без вмешательства сотрудников милиции, - говорится в обзоре Верховного суда. - Из этого следует, что действия Ф. по существу были спровоцированы сотрудниками милиции, фактически совершавшими подстрекательство к совершению Ф. сбыта наркотика. Подобное вмешательство и использование в уголовном процессе доказательств, полученных в результате провокации со стороны милиции, нарушают принцип справедливости судебного разбирательства. Действия Ф., совершенные в результате провокации со стороны милиции, не могут расцениваться как уголовно наказуемое деяние".

  Для большей убедительности Верховный суд специально для людей в мантиях привел и разъяснение Европейского суда по правам человека: "применение агентов под прикрытием должно быть ограничено; сотрудники милиции могут действовать тайно, но не заниматься подстрекательством".

  Именно на эти стандарты и должны ориентироваться наши судьи.

  Под провокацией, как говорится в обзоре, судам следует понимать подстрекательство, склонение, побуждение в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий.

  Еще один грешок, который водится за спецслужбами, - создание липовых банд. В обзоре приведен яркий пример: некто Ш. и Т., близкие родственники, жили вместе и покупали наркотики для себя. Еще Ш. иногда встречалась с Б., и они скидывались и вместе употребляли наркотики. Однако следствие выставило их чуть ли не наркобаронами. По крайней мере всех троих осудили как организованную преступную группу. В качестве доказательства, что это настоящий "наркокартель", следователи даже указали на сотовые телефоны у наркоманов. Мол, переговариваются, а значит, сговариваются.

  Однако кассационная инстанция исключила из приговора ссылку на организованную группу. Как говорится в обзоре, суд не усмотрел "каких-либо данных, свидетельствующих о высоком уровне организованной группы, таких как тщательная разработка планов, отлаженный механизм и способы незаконного приобретения и сбыта наркотических средств, система конспирации, вмененных подсудимым органами предварительного расследования; довод об использовании сотовой связи не дает оснований для вывода о высокой степени организованности группы. Согласно протоколам обыска, изъятые сотовые телефоны принадлежат подсудимым, на других лиц не зарегистрированы".

  Любопытная деталь: при задержании все "наркобароны" находились в наркотическом опьянении. А явку с повинной они написали под давлением оперативников, "что было подтверждено просмотренными в судебном заседании видеоматериалами".

  Досье "РГ"

  По данным Судебного департамента при Верховном суде России, в прошлом году суды выдали 326 тысяч 195 разрешений на ограничение в рамках оперативно-разыскной деятельности конституционных прав граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи. Еще 140 тысяч 47 разрешений на контроль телефонных разговоров было выдано в рамках следственных действий. Здесь записи прямиком ложились в уголовное дело.

  По материалам «Российской газеты»