1 сентября вступили в силу нововведения в закон о несостоятельности, которые изменят соотношение сил кредиторов, дадут им больше возможностей и расширят зону ответственности контролирующих должника лиц, полагают эксперты. По их мнению, главная тенденция – усиление роли ФНС, которая становится все более опытным и серьезным оппонентом. Должникам в предбанкротном и банкротном состоянии теперь придется уделить гораздо больше внимания своим налоговым обязательствам. О других последствиях изменений порассуждали юристы из консалтинга и глава Управления Центрального аппарата ФНС.

  Налоговое банкротство как новый институт

  1 сентября вступают в силу изменения в закон о несостоятельности, которые на первый взгляд могут показаться точечными, но на самом деле это не так, говорит руководитель практики банкротства «Пепеляев Групп» Юлия Литовцева. По ее словам, нововведения усиливают позицию ФНС. Ряд норм нацеливает ведомство активнее искать недоимки у банкротящихся компаний. Например, налоговикам на 6 месяцев продлевают срок подачи требований в конкурсном производстве, если нужно больше времени для проверки или решение в пользу ведомства не успело вступить в силу. Эту фору вряд ли можно назвать справедливой, если ФНС была неактивна до начала процедуры или на ее ранних стадиях, убеждена юрист «Пепеляев Групп». Кроме того, новая привилегия службы создаст неопределенность для участников банкротства, поскольку доначисление налогов может изменить соотношение голосов кредиторов и повлиять на распределение конкурсной массы, предупреждает Литовцева.

  Нововведение, наоборот, восстанавливает справедливость, не согласен начальник Управления обеспечения процедур банкротства ФНС Константин Чекмышев: Норма защищает кредитора в тех случаях, когда ему в силу закона объективно невозможно вовремя включиться в реестр. Коммерческий кредитор всегда осведомлен, какие перед ним долги, а государство о них узнает в первую очередь из деклараций налогоплательщиков. Подтвердить или опровергнуть их добросовестность можно лишь в ходе сложных и длительных налоговых проверок, которые еще больше затягиваются, если компании обжалуют решения. На этом фоне ускоренные банкротства использовались для ухода от налоговых обязательств.

  Кроме того, при обжаловании сделок налоговые органы получают такие же "льготы", как и кредитные организации, продолжает Татьяна Светлова, юрист по проектам в области банкротства Vegas Lex: "В некоторых случаях нельзя оспорить полученные ими платежи". Это вполне логично, одобряет Чекмышев, потому что оспаривание помогает бороться со злоупотреблениями, но сложно себе представить злонамеренное погашение задолженности перед бюджетом. Изменения отвечают политике государства, которое настроено увеличить поступления от налогов в делах о несостоятельности. За первое полугодие 2016 года их было собрано уже больше, чем за весь 2015 год,сообщают «Ведомости».

  Налоговые стали вести себя в банкротствах агрессивно, как банки, отмечает издание. Они накапливают опыт и становятся все более серьезными оппонентами для других участников процесса, подтверждает заместитель директора судебно-аналитического департамента IPT Group Игорь Войтенко. Фактически создается отдельный институт «налогового банкротства» – государство пытается собрать деньги не мытьем, так катаньем, объясняет партнер КА «Юков и партнеры» Светлана Тарнопольская. Речь идет не об агрессивности, а об индивидуальном подходе к каждой процедуре, объясняет точку зрения чиновников Чекмышев: ФНС адресно работает с недобросовестными лицами, уделяет больше внимания судебной работе. Если есть признаки нарушений – включаются все возможные механизмы противодействия. Если же должник признает долг и просит о рассрочке – ему идут навстречу. Законодательство и судебная практика нацелены на борьбу с злоупотреблениям, это общий тренд. Мы получаем работоспособные механизмы взыскания – через субсидиарную ответственность или взаимозависимых лиц – и активнее их применяем.

  Серых кардиналов – из тени

  Контролирующие лица в несостоятельности – это те, кто фактически руководил компанией-должником и мог довести ее до банкротства. С 1 сентября минимальный период такого влияния увеличивается с двух лет до трех. Литовцева находит это обоснованным: обычно дела о несостоятельности возбуждаются с очень большим опозданием – через три или более года после того, как появились признаки банкротства. Также закон уточняет, что контролирующими можно признать лиц, которые влияли на компанию через родственные, свойственные связи или с помощью служебного положения.

  Появилось новое основание для того, чтобы привлечь к субсидиарной ответственности директора или иного руководителя должника. Это возможно, если более 50% всех требований возникло в результате правонарушения (в том числе налогового), которое было совершено во время работы директора. Как опасается Дмитрий Кириллов из АБ "Адвокат Про", норма создаст новый рычаг давления на должника, в частности, со стороны ФНС. Это лишь мотив не создавать схемы ухода от налогов, спорит Чекмышев, поскольку в этом случае очевидна связь между уклонением от их уплаты и банкротством. А если руководитель считает, что его вины здесь нет, он может доказать это в суде, уточняет чиновник.

  Илья Перегудов, партнер АБ «Бартолиус», считает, что меры помогут бороться со схемами «слива» должников, которых присоединяют к «мусорным» фирмам в регионах. После этого коммерческие кредиторы теряют интерес к банкротству, и его единственным реальным участником остается налоговая, рассказывает Перегудов. Но, по его словам, «слив» можно лишить смысла, если, например, привлечь к субсидиарной ответственности контролирующее лицо. И потом будет неважно, что учредители или руководители сменились или компания была реорганизована, продолжает Чекмышев. В целом ужесточение субсидиарной ответственности мало что принесет на практике, считает Литовцева: во-первых, взыскивать долги с граждан долго и сложно, во-вторых, они чаще всего не в состоянии по ним расплатиться. «В итоге требования к контролирующим лицам продают на торгах за символические суммы», – подытоживает юрист "Пепеляев Групп".

  Вынуть изюм из булки

  Другие нововведения дают кредиторам новые возможности определять, как реализовывать имущество из конкурсной массы. Теперь они вправе утвердить иной порядок его продажи, чем тот, который был предложен конкурсным управляющим. На практике это приведет к тому, что на собрание будут приносить уже готовый порядок без разрешения разногласий в суде, говорит Перегудов. Кредиторы могут предусмотреть продажу имущества по частям, если на единый комплекс покупателей не найдется.

  «Это такой план «Б»: вынимать изюм из булки, – комментирует Перегудов. – При этом достаточно сделать всего одну оценку [активов]». Согласие кредиторов теперь требуется и для того, чтобы привлечь к торгам специализированную организацию. «Кредиторы из пассивных участников банкротства становятся активными», – резюмирует Перегудов. Но все-таки самые значительные изменения касаются налоговых органов и приняты в их пользу, считает Даниил Ярных из бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры»: "Должнику в предбанкротном и банкротном состоянии теперь придется уделять гораздо больше внимания своим налоговым обязательствам". Банкротств будет меньше, если станет ясно, что они не дают возможности уйти от долгов, полагает Чекмышев. Он настаивает, что ФНС не имеет приоритета перед другими кредиторами в процедурах несостоятельности – специальные нормы лишь учитывают особенности налоговых долгов. "Нам бы хотелось даже не увеличения собираемости налогов в банкротстве, а уменьшения числа самих банкротств, чтобы налоги платились полностью в ходе обычной деятельности", – подытоживает Чекмышев.

  По материалам ПРАВО.ru